СЛОВО ОТ СЕРДЦА
К пятидесятилетию существования Ключегорской женской обители
Всякий ,кто оставит дом, или братЬ-
ев, Или сестер, или отца, или мать, или
жену, или детей, или земли, ради имени
Моего, получит во сто крат и наслед-
ует жизнь вечную. (Матф. 19. 29)
Сладостное и не южное обетование! Ибо вышло оно из уст Сладчайшего Господа Иисуса, воплощённой Истины. Минули века, прощли поколения людей, и сотни и тысячи душ испытали на себе исполнение этого давнего обещания.
Неисчислимый сонм подвижников: отшельников, затворников, Христа ради юродивых и исповедников - этих Божьих угодников - свидетельствует нам, что кто оставляет мир и все мирское, тот ничего не теряет, но многое и великое приобретает.
Оставлявшие сокровища тленные, получали нетленные и не оскудевающие. Разлучавшиеся с отцами и матерями, братьями и сёстрами и детьми, получали во сто раз больше отцов и матерей, братьев, сестёр и детей в лице сподвижников и сподвижниц, отцов и матерей духовных, братьев и сестёр, почитателей и почитательниц – детей духовных. И это духовное родство и крепче, и выше, и спасительнее родства плотского. Наконец целый сонм «друзей» Господних становиться особенно близок к тем, кто возлюбил жизнь Христову и ради Него пренебрегает всем мирским.
Для мира, того мира, который – «весь, по слову апостольскому, во зле лежит» жизнь иноческая представляется каким-то непонятным юродством и безсмысленным тунеядством.
«Как можно, говорят многие, отказываться от мира, когда в нем так много хорошего? Как можно ненавидеть мир?»
На это следует сказать, что монахи и монахини не мир ненавидят, а зло мира, грех. И все, что ведет к греху, ко злу, от всего этого они отворачиваются. Убедившись, что сладость и утехи мира скрывают под собою одну только горечь, что многое из того, что привлекает нас мире, есть в действительности пыль и пар исчезающий,- монахи и монахини избирают то, что поистине сладостно, полно неизъяснимого блаженства, что вечно и непреходяще.
Для мира все это все это кажется юродством потому, что они ослеплены князем своим, бестолковой суетой и бессмысленной погоней за призраками.
Напрасно винят также насельников и насельниц святых обителей в каком-то тунеядстве и безполезности их жизни, указывая на то, что если бы они жили в миру, то могли бы принести людям гораздо больше пользы.
Но скажите вы, все великие люди мира сего, сделали ли вы все взятые вместе хоть сотую долю того, что сделали и делает для людей один только пр. Сергий Радонежский или Серафим Саровский и целые сотни подвижников и подвижниц? Что ценного дали вы людям для вечной жизни? Трогают ли, умоляют ли, возрождают ли сердца тысяч и миллионов людей ваши самые великие для мира дела? Кто носит ваши образы, вашу жизнь в своих сердцах? На все эти вопросы может быть ответ только отрицательный.
Подвижники и подвижницы, насельники и насельницы святых обителей своими подвигами, смиренномудрием, кротостью, горячей любовью ко всем и молитвою за всех делали и делают то, что не снилось никогда самым великим людям мира. Ибо возродить человека, из злого сделать доброго, гордого сделать смиренным, распутного - чистым и целомудренным, жестокого и мстительного – кротким и незлобивым, все это неизмеримо больше, чем все перевороты мира, все великие изобретения и открытия. Что пользы в том, что с быстротой молнии стали передвигаться из конца в конец земли, подниматься высоко над землею и переговаривать между собою на сотни и тысячи верст? Стали ли люди от этих великих изобретений лучше, чище и добрее? Нет. Стали ли люди ближе друг к другу, имеют ли братскую любовь между собою, имея возможность часто сообщаться и телефонами и телеграфами и быстро передвигаться с одного места на другое? О, далеко нет! Поднялись ли люди хоть сколько нибудь духом своим над землею, стали ли ближе к небу через то, что стали подниматься на аэропланах? Нет: телом парят высоко, а духом присасываются к земле, как пиявки к человеческому телу.
Все это великое мира поистине ничтожно в сравнении с тем, что делали и делают для человечества наши святые обители и при том, не крича о себе, не гордясь и не превозносясь, - в смирении, кротости и простоте.
О тунеядстве же, о безделии в обителях, а особенно в женских, не может быть и речи. Безделие в обителях потому уже одному немыслимо, что иначе не было бы чего и есть, а затем оно не терпится и монашеским уставом. Правда, для постороннего, а особенно пристрастного взгляда, может иногда показаться, что насельники и насельницы наших монастырей бездельничают, но не так оно бывает в действительности.
Вот хотя бы та обитель Ключегорская, которая празднует пятидесятилетие своего существования. Трудолюбие её насельниц прямо поразительно. Хорошо помня всегда, нет ничего гибельнее для монашествующих как отсутствие труда и леность, они как пчёлки постоянно трудятся от утра до самого вечера. Все положительно работы, даже самые тяжёлые, с любовью, усердием и молитвою исполняют насельницами обители. И на полях, и на огородах, и в садах, и на мельницах, и при молотилках, и на всех грязных работах, везде трудятся одни только монахини и послушницы. Даже самые престарелые и немощные и те тщатся не отставать в труде от молодых и здоровых. И от праведных трудов своих не только сами питаются, но и питают и поддерживают в голодные годы бедных крестьян.
А молитва, продолжительные богослужения, правило и поклоны своим порядком идут. Это уже как бы отдых среди тяжких постоянных трудов. Правда, после трудового дня, после краткого ночного отдыха, в 3 – 4 часа, не так-то легко вставать в 2 часа ночи на молитвенное правило, но что же делать, никакое доброе дело без самопринуждения не даётся. Отдыхать уж, видно будем на том свете, а пока будем в подвигах и трудах, в бдениях и постах со страхом и трепетом совершать своё спасение.
Едва-ли после этого повернется у кого язык обвинить таких монахинь в тунеядстве и сказать, что они бездельничают и не приносят никому никакой пользы. Та польза, которую они приносят людям своей горячей молитвой, умилительным, за душу хватающим церковным сладкопением и вразумительным чтением, добрым примером своей трудовой истинно – христианской жизни, - своей любовью и милосердием к людям – эта огромная польза неизмерима, она не поддаётся никакому учету, никакой человеческой оценке.
И не напрасно народ русский, православный так любит наши обители, сотнями и тысячами стекается на молитву и поклонение святыням. Здесь они изливают скорбь своего наболевшего сердца. И нужду, и горе, и радости, и слезы – все несет он в святые обители, веря, что если не обретёт он здесь живого праведника, человека Божия, то хотя откроет и облегчит свою душу или пред святынями или пред нетленными останками тех, кто сейчас духом жив и видит наши слезы, и слышит наши вздохи, и поймет скорбь нашего сердца.
Пусть люди коварны и злы, пусть неправда и грех царят в мире, но зато есть места, где еще не угас свет Христовой жизни, Божией правды. Ещё есть, где сил набраться, душу освежить.… Как в палимых зноем пустынях неизъяснимо дороги для путников оазисы с освежающими ручейками, так же дороги для душ христианских, изнывающих от духовной жажды в пустыне мира сего, те святые обители, где есть ещё неиссякаемые благодатные источники, текущие в жизнь вечную.
И кто знает, что сталось бы с миром, если бы не освежали его эти благодатные источники, если бы не согревали его святые обители хранящимся в них Христовым светом. О, мир бы, наверное сгнил и погиб бы в грехе своем, задохнулся в неправде и злобе, во всех мерзостях своих!
Давайте же, давайте, святые обители, родной стране побольше света Христова, побольше согревающей ласки, обновляющего и освежающего жизнь духа жива.
Иди и ты, святая обитель Ключегорская, по тому Христову пути, по какому идешь уже благополучно пол – столетия, иди и впредь по нему с горячей верой в милость и благодатную помощь Божию, в мощное представительство великого угодника Его Святителя Николая. Да не оскудевает и впредь в насельницах твоих дух любви и кротости, чистоты и целомудрия, смирения, трудолюбия и терпения, дух истинного подвижничества во Христе Спасителе, Подвигоположнике нашем. Свети и впредь светом Христовым грешному миру!
Спасайтесь о Господе, сестры, и спасайте!
Со времени основания Ключегорского Казанско – Богородицкого женского монастыря прошло пятьдесят лет.
В пятьдесят лет этот монастырь из зерна успел возрасти в то многоветвистое древо, под кровом которого нашли себе приют около пятисот постоянных насельниц, а их гостеприимством и радушием пользуются тысячи богомольцев, приходящих сюда ежегодно во св. посты, особенно в Великий пост, для говенья и к 9–му мая – дню светлого торжества и прославления святителя и чудотворца Николая.
До основания монастыря здесь ютилась маленькая, убогая деревенька – Ключегорье, населенная крепостными крупного землевладельца Павла Петровича Путилова.
В 1842 г. Этот помещик умер. По разделу наследства земля вблизи д. Ключегорья, в количестве 3088 десятин, досталась его бездетной вдове – Анне Ивановне Путиловой. Она для своего поселения избрала местность у Ключегорья с небольшой барской усадьбой, перевела сюда доставшихся ей крепостных, в количестве 46 душ м. п., поселила их ниже своей усадьбы, ближе реке Таллы, от названия которой получило имя и само селение Таллы. Жители же Ключегорья, как доставшиеся другим наследникам, в 1855 г. Были переведены в другие деревни.
Как женщину глубоко религиозную Анну Ивановну очень огорчало большое расстояние Талл от приходского храма в с. Ляхов, (35 вёрст). Для неё было почти несчастьем в праздник не быть в церкви на богослужении, а поэтому она с первых же лет своего поселения на новом месте хлопочет о построении храма Божия в своем имении. Её усердием и заботами в 1845 году при сельце Ключегорье открывается самостоятельный приход с назначением причта к новопостроенной церкви и приписывается к сему приходу ближайшие деревни.
В 1847 году мечта строительницы осуществляется и храм во имя Казанской иконы Божией Матери торжественно освящается. Правда, храм был построен маленький, даже без колокольни, но для будущего этот храм послужил тем зерном, из которого выросло великое дерево под именем Ключегорского Казанско – Богородицкого женского монастыря.
Анна Ивановна, построивши храм в своем имении, на этом не остановилась. Её религиозная настроенность искала нового и большего удовлетворения. По примеру своих родителей, основателей Мойского мужского монастыря, она думает устроить в своём имении женскую обитель.
Чудесный случай эту мысль окончательно укрепил в ней.
31 октября 1854 года, в воскресный день, во время служения в храме утрени, крестьянские подростки возвращались из степи, где ночевали с лошадьми. Проезжая мимо болотистой местности ниже села Таллы, они заметили в камышах два красных флага. С быстротою молнии это событие облетело небольшое селение. Вскоре сюда собрались все сельчане, не бывшие в храме. Дали знать помещице и священнику. Последний, после утрени, прибыв на место, по настланным доскам подошёл к флагам и обрёл к древкам к древкам привешенную на шнурах икону святителя и чудотворца Николая.
С подобающею честью святая икона была перенесена в храм. По надлежащему освидетельствованию, через местного благочинного, епархиальное начальство разрешило пред иконою совершать молебные пения, а к месту обретения совершать крестные ходы дважды в год (31 октября и 9 мая).
Слух об обретении иконы святителя и чудотворца Николая и о благочестивом намерении Анны Ивановны основать иноческую женскую обитель быстро распространилась и некоторые девицы, ищущие иноческой жизни, стали собираться около помещицы и с её дозволения селиться в её усадьбе.
На первых порах эти девицы проводили время в молитве, в рукоделии, образовали церковный хор, пекли просфоры для храма, сеяли хлеб и собственноручно его убирали. Этот небольшой кружок, благочестиво настроенных душ, был слит воедино одним общим искренним желанием послужить Богу на первых порах хотя бы в звании «белиц». В этом домашнем, как бы, монастыре каждая из сестер несла то послушание, к которому была наиболее склонна и способна, а всеми руководила добрая и благожелательная хозяйка, помещица Анна Ивановна.
К первым насельницам стали присоединяться мало-помалу и другие, особенно же с 1860 года, по открытии Покровской женской общины в г. Бугуруслане, при устроении которой Анна Ивановна была попечительницей. За теснотою помещений в упомянутой общине, некоторые девицы небыли приняты неё и отправлялись в устроявшуюся Ключегорскую обитель. А некоторые шли сюда даже по указанию свыше.
Так, игуменья Ключегорского женского монастыря, Ермиония, одна из первых насельниц монастыря, умершая 21 марта 1904 года, с клятвою утверждала, что она пришла к Анне Ивановне, действительно, по указанию святителя и чудотворца Николая.
Она была родом из крестьян с. Киселёвки (Голубовка), Графской волости. Жила в кельи, учила грамоте крестьянских девиц. Узнав, что в Бугуруслане открывается женский монастырь, она отправилась туда с намерением поступить в этот монастырь. Когда она проходила по большой дороге вблизи с. Таллы, её встретил старец, который, приветствуя её, спросил: «далеко-ли бредёшь, раба Божия?»
-«Иду в Бугуруслан», - ответила она, - «Желаю там поступить в монастырь».
-«Иди в Таллинский»,- сказал старец.
-«Да там и монастыря – то нет»,- в недоумении ответила странница.
-«Есть и будет»,- сказал старец, - «и тебе много придется потрудиться для этого монастыря».
Поверив старцу, Елена Максимовна Рогулина (мирское имя игуменьи Ермионии) сворачивает с большой дороги. Идет в Таллы. Находит там «маленький монастырёк» под именем «богадельни» и, с дозволения Анны Ивановны, остается там.
Благочестивая семья Анны Ивановны все более и более увеличивается. Желающих послужить Господу оказывается много. Это обстоятельство заставляет Анну Ивановну позаботиться о более прочном устройстве жизни насельниц, число которых достигло уже 36-ти. Она решает возбудить пред епархиальным начальством ходатайство об открытии в её имении женского монастыря.
В апреле месяце 1861 г-жа Путилова отправляется в Самару и лично подает преосвященному Феофилу прошение об открытии женского монастыря. На необходимые нужды будущей обители она обещает дать сначала 275 д., а потом, по духовному завещанию, отказать ещё 725 д.
Только через три года усиленных хлопот мечты Анны Ивановны исполнились. 12 января 1864 года последовало Высочайшее соизволение на открытие Ключегорской Казанско-Богородицкой женской общины.
Получив разрешение на открытие женской общины, Анна Ивановна отводит место под монастырь, огораживает его частью деревянным забором, а большей частью плетённым, строит для помещения сестер три небольших дома: один деревянный, а два из соманнаго кирпича, половину своего дома отводит под теплую домовую церковь в честь смоленской иконы Божией Матери.
Недолго Анна Ивановна управляла общиною, как настоятельница оной. 14 августа 1871 г. она скончалась в городе Бузулуке, будучи за несколько дней до смерти пострижена в мантию с именем Агнии. Только три месяца не дожила до последовавшего Высочайшего соизволения на укрепление за Ключегорской общиной 725 д., пожертвованных ею для сей обители.
По распоряжению преосвященного Герасима, прах монахини Агнии похоронен был в Бузулукском мужском монастыре, а 20 июня 1900 года, с разрешения духовного и гражданского начальства, перенесен в Ключегорский женский монастырь и положен в особом склепе по правую сторону Никольского теплого храма. Над этой, дорогой для монастыря, могилой, в 1902году устроена каменная часовня, где в дни памяти почившей служатся заупокойные литии.
3 сентября 1871 года, по избранию сестер общины, в должности настоятельницы Ключегорской общины утверждается монахиня Феофания, которая пред сим исправляла должность настоятельницы в Раковсковской женской обители, Самарского уезда.
30 апреля 1880 года указом Св. Синода дано знать, что, с Высочайшего соизволения, Ключегорская женская община переименована в общежительный монастырь 3-го класса, с возведением настоятельницы в сан игуменьи и награждением её наперсным крестом от Св. Синода выдаваемым. Возведение Феофании в сан игуменьи совершено было в г. Самаре 29 июня, а 6 и 7 июля уже в самом монастыре несколько сестер были пострижены в рясофор и в мантию. Торжественное же открытие монастыря совершено было 8 июля, в день престольного праздника в честь явления Казанской иконы Божией Матери, причем был совершён крестный ход вокруг монастыря, и благодарственные молебны с возглашением положенного многолетия.
В это время новооткрытый монастырь по своему внешнему виду мало походил на монастырь. В нём хотя и было два храма, но один холодный, притом вне монастыря, а другой хотя и теплый, но приспособленный под храм из помещений основательницы обители, весьма тесный, особенно в воскресные и праздничные дни, когда бывало большое стечение народа. Все это наполняло сердца насельниц скорбью, но не отчаянием. Надежда на милость Божью и на помощь святителя и чудотворца Николая их не покидала. По общему совету они начинают хлопотать пред епархиальным начальством о разрешении построить им храм более поместительный. А так как своих средств у них в это время не было, то епархиальное начальство, видя крайнюю нужду обители, выдает ей книжку для сбора добровольных пожертвований. Избирается сборщица и помощницы ей, которые, по напутствовании слёзными молитвами насельниц обители, отправляются в Москву. А там святитель и чудотворец Николай уже нашёл обители благодетеля.
Да, судьбы Божии неисповедимы! Что только не передумали в дороге сборщицы! Где им остановиться в таком большом городе? Как они будут собирать нигде не небывалые? Тревожными чувствами страха и опасения наполнены были сердца их. Но Бог и добрые люди помогли им.
Когда они приехали в Москву, тут же, на вокзале нашлись люди, которые объяснили им, что сборщицы на монастыри обыкновенно находят приют в доме купца Ермакова; у него для них даже имеются даже специальные номера. Добираются сборщицы по указанию, но от заведующей номерами получают отказ. «Все номера заняты». Как громом пораженные стоят они у ворот. Что делать? Куда направится? А между тем дождь льёт точно из ведра. Стоят они в недоумении. Но тут случилось то, чего нельзя было даже и предполагать. Сам Г. Ермаков увидел в окно их плачевное положение. Призывает их к себе, расспрашивает: откуда и на что собирать приехали. Узнав из рассказов сборщиц про бедность монастыря, он говорит им: «моя жена, Екатерина Карнилиевна, заболела. Молитесь, если поправится, то будет вам храм во имя святителя и чудотворца Николая». Их же, грязных и мокрых, приказал поместить в своём кабинете. Приказал обсушить, накормить и напоить. Всю ночь провели сборщицы в горячей молитве. Много, много раз прочитали они в течение ночи акафист святителю и чудотворцу Николаю пред Его иконою, взятою ими из монастыря. На другой день утром Ермаков опять призывает их к себе.
Тревогой бьются сердца сборщиц. Вот сей час их вышлют из этого гостеприимного дома, где нашли они себе приют! Куда пойдут? Робко входят они в комнату хозяина. О, какую радость они слышат от Флора Яковлевича! «Должно быть, по молитвам вашим и по милости святителя и чудотворца Николая жена моя сейчас чувствует хорошо, а потому я решаюсь данное вам обещание исполнить. Я строю в вашем монастыре каменный теплый храм. Посылайте своей игуменьи письмо, чтобы или сама ехала, или прислала доверенную». Что чувствовали в это время сборщицы, описать трудно. Радость и восторг был и в монастыре по получении письма от сборщиц. Так все насельницы монастыря возрадовались, как радуются только в Светлое Христово Воскресенье.
Возблагодарив Бога и святителя и чудотворца Николая всем монастырём, они посылают поспешно в Москву казначею, монахиню Ермионию (игуменья Феофания, по слабости здоровья, сама ехать не могла).
Получив план на храм, указания как строить, а также и средства на заготовку материалов, казначея возвращается. Вся зима прошла за спешной работой по заготовке строительных материалов, а весною 1883 года игуменом Бразульского мужского монастыря Нифонтом освящается место и совершается закладка храма.
Проходит пять лет. Наконец, храм готов. Он сооружен о трех престолах. Главный во имя святителя и чудотворца Николая, правый во имя св. ап. Петра и Павла, а левый во имя св. Иакова исповедника. 16 и17 августа 1888 года игуменом Нифонтом были освящены боковые престолы, а 18 августа, в день тезоименитства храмоздателя, Флора Яковлевича Ермакова, в его присутствии и в присутствии его супруги Екатерины Карнилиевны, преосвященным Серафимом, епископом Самарским, был освящен и главный престол.
Видя скудость в обители, Флор Яковлевич жертвует в неприкосновенный капитал, на содержание монастыря, пять тысяч рублей и на содержание притча одну тысячу рублей.
Игуменья Феофания не дожила до дня великой радости обители, т. е. до дня освящения новопостроенного храма. 1 октября 1883т года она скончалась, а вместо неё, 18 ноября того же года, назначена настоятельницей монастыря, с возведением в сан игуменьи, Самарского женского монастыря монахиня София. Она управляла 6 лет и скончалась 25 апреля 1889 года. А в том же году, 13 июля, настоятельницей монастыря, с возведением в сан игуменьи, назначена казначея сего монастыря, монахиня Ермиония.
При ней. С вступлением на Самарскую кафедру преосвященного Гурия, любившего благолепие иноческих обителей, начинается расцвет и Ключегорского женского монастыря.
Преосвященный Гурий, в первый же год своего управления, обозревая епархию, посетил и Ключегорский женский монастырь. Найдя в нем большую бедность: убогие маленькие домики, большею частью из саманного кирпича, для помещения сестер, плетнёвую ограду кругом монастыря, а главное, недостаточность и бедность церковной утвари, он, единственно он, принял живейшее участие в этом и помог привести обитель, в цветущее состояние своими советами, указанием благотворителей и выдачею книг на сбор добровольных пожертвований на нужды её.
Трудницы по сбору добровольных пожертвований прошли, можно сказать, всю Россию. От них узнали о Ключегорском женском монастыре в Москве, Петербурге. Одессе, Астрахани, на Кавказе и даже в дальней Сибири. Нашлось много благодетелей, щедротами которых воздвигаются один за другим, для помещения сестер, три двухэтажных больших корпуса: два каменных и один полукаменный. Монастырь обносится кругом каменной стеной. Воздвигается холодная каменная церковь на «источнике», где обретена была икона святителя и чудотворца Николая. Присылается неизвестным благотворителем колокол до 150 пудов. Закладывается каменная двухэтажная трапезная церковь во имя преподобного Серафима Саровского. Открываются разные мастерские: иконописная, ковровая, белошвейная и пуховая.
К этому же времени относится и приобретение через благодетелей земли, в количестве одной тысячи шестнадцати десятин, что с пожертвованием основательницы обители составляет две тысячи шестнадцать десятин удобной и плодородной земли.
Да, игуменья Ермиония, за своё четырнадцатилетнее управление монастырем, много потрудилась в смысле украшения и благоустроении этого монастыря. На ней вполне оправдались слова «старца»: - «много придется тебе потрудится для монастыря». И она много потрудилась сначала как экономка, потом – как казначея и наконец – как игуменья. Скончалась она 21 марта 1904 года и прах её похоронен в одном склепе с основательницей монастыря, монахиней Агнией.
30 марта того же года сестрами обители единогласно избирается в настоятельницы рясофорная послушница, Евдокия Ивановна Литвинова, родом из крестьян деревни Алексеевки, Бугурусланского уезда, 35 лет, получившая среднее образование в прогимназии и проходившая послушание письмоводительницы монастырской канцелярии. 7-го апреля того же года преосвященным Гурием, в Самаре, она постригается в мантию с именем Ермионии 2-й. 13 марта 1905 года возводится в сан игуменьи.
Трапезная церковь во имя преподобного Серафима Саровского.
При ней строительные дела по монастырю продолжаются. Достраивается трапезная церковь, и 19 июля 1906 года преосвященным Константином освящается. Строится здание для церковно-приходской школы; светлое, просторное и удобное. Строятся скотный двор и помещение для молочного хозяйства, конюшни, кузница и сарай для земледельческих орудий и машин, а на месте уничтоженного пожаром странноприимного дома возводится двухэтажное полукаменное здание и, наконец, устраивается абиссинский колодец, на средства Астраханского купца Ивана Семеновича Цветкова.
Но все это создается, не только благодаря жертвам боголюбивых благодетелей монастыря, но и благодаря великому и неустанному трудолюбию насельниц монастыря.
Украшаясь извне, монастырь украшается в то же время и в своей внутренней жизни. Правила монашествующих: смирение, терпение, великодушие, послушание, молитва (келейная и церковная), пост и дела милосердия нашли здесь полное осуществление. Уставное совершение Богослужения и прекрасное пение привлекают в монастырь много богомольцев во дни Великого поста, а особенно 9 мая. В этот день масса страждущих душевно и телесно за сотни верст приходят и приезжают в монастырь для того, чтобы здесь, пред иконою святителя и чудотворца Николая, излить все свои скорби, причём, не редко, по вере их, подаются и исцеления, или облегчения.
Не одна тысяча народа приходит к 9-му мая в монастырь. В этот день монастырь положительно напоминает улей, в котором пчёлки работницы – сестры дают приют паломникам, поят, кормят и покоят их. Сюда, в монастырь, текут толпы богомольцев со всех сторон, разные по народностям и одежде: тут великороссы, тут малороссы, тут мордва, тут и чуваши. Но всех их связывает одно – это православная вера и великая любовь к святителю и чудотворцу Николаю. Она-то и влечет их в монастырь на радостный и великий праздник.
Служение молебнов совершается беспрерывно за день, а иногда и за два. Накануне праздника поздно кончается всеношная, а после неё начинается чтение акафиста Святителю самим народом. В тихую, теплую ночь под открытым небом, среди монастыря, соберётся огромная толпа богомольцев; грамотей читает, а припев поётся общенародным хором. О, сколько веры, надежды и любви выливается в заключительных словах: «радуйся, Николе, великий чудотворче»! Так и кажется, что в это время богомольцы чрез своё воодушевленное пение всем своим существом ощущают присутствие прославляемого Святителя. Чтение акафиста заканчивается пением величания Святителю.
Велика отзывчивость Ключегорского женского монастыря и на нужды окрестных жителей. Сколько сирот и бедных питаются от монастыря, особенно в голодные годы. Много и семян выдавалось на обсеменение полей, в особенности новопоселенцам.
В заключении нужно пожелать, чтобы Ключегорский женский монастырь и на будущее время был светочем в православии для жителей окрестных селений.
И сие буди, буди!
Современное положение монастыря
Спустя 97 лет
В настоящее время Ключегорский Казанско-Богородицкий монастырь официально не существует. Деревянные корпуса полностью отсутствуют. Каменные корпуса частично сохранены. В двух из них расположены жилые помещения, но и они находятся в аварийном состоянии и подлежат капитальному ремонту. На месте сгоревшего игуменского корпуса, в уцелевшей от пожара части, находится больница – стационар. Которую, каким то чудом еще не закрыли. Если закроют то и этого не останется, время и вандалы ждать не будут.
Частично сохранилась каменная ограда монастыря.
Из всех храмов, когда-то украшавших женский монастырь, остался только храм в честь преподобного Серафима Саровского, да и он не используется по прямому назначению. Литургия в нем не совершается, роспись отсутствует. Храм постепенно приходит в упадок и находится в аварийном состоянии.
Хорошо сохранившиеся хозяйственные постройки бывшего монастыря используются Таллинским СПК (Сельским Промышленным Кооперативом) для своих нужд. В них располагаются мастерские, складские помещения для сельхозинвентаря, овощехранилища и т.д.
Таким образом, в настоящее время в бывшем Ключегорском Казанско-Богородицком женском монастыре существующие здания используются не по назначению.
Следует отметить, что у жителей села Таллы, во многих домах, имеются прекрасно сохранившиеся иконы, принадлежавшие Ключегорской обители.
В селе Грачевка, Оренбургской области, в храме святых бессребреников Космы и Дамиана находятся следующие предметы, принадлежавшие Ключегорскому женскому монастырю: кованый крест, колокол весом 34 кг, икона святых мучениц Веры, Надежды и Любови и материи их Софии37. В этом же селе, в частной коллекции, имеется список с чудотворной иконы святителя и чудотворца Николая, принадлежавший этому монастырю
Таким образом, благодаря людям, сохранившим иконы, церковную утварь и другие предметы, принадлежавшие Ключегорскому Казанско-Богородицкому женскому монастырю, память о нем из поколения в поколение дошла до настоящего времени.
Сейчас в здании амбулатории стараниями верующих открыт Приход храма Казанской иконы Божией Матери.
Маленькая комнатка, где нет даже отопления, собираются те, кто еще не утратил надежду, когда-нибудь войти в церковь, построенную в своем родном селе.
А в сестринском корпусе (келейной), силами местных строителей, идут восстановительные работы, двухэтажное здание. На первом этаже, помещения оштукатурили, провели отопление, свет, застелили полы, почти завершили потолочные работы, сейчас приступили к ремонту второго этажа.
Планируется что к двухэтажному зданию, будет примыкать небольшая часовенка, в которой начнется первая после восьмидесятилетнего перерыва православная служба.
Работы еще очень много, но и сейчас в душе просыпается радость, от того что восстановление началось, и когда-нибудь монастырь приобретет свое великолепие.
К сожалению, на восстановление монастыря не хватает средств, редкие пожертвования от верующих, это все на что можно рассчитывать.
Братья и сестры, помогите своим пожертвованием, восстановить великолепный монастырский комплекс.
Кто решит откликнуться, и оказать помощь, вот реквизиты.
Храни вас Бог.
Получатель: Местная религиозная организация
Православный Приход храма Казанской иконы Божьей Матери,
село Таллы, Грачевского района, Оренбургской области,
Оренбургской и Бузулукской епархии, Русской православной церкви
Московский Патриархат (РПЦМП)
ОСБ № 4251 г. Бузулук
КПП 562701001
ИНН № 5627003465
Р/С 40703810246200002020
КОД ОКАТО 53215831001
В Оренбургском ОСБ № 8623 г. Оренбург БИК № 045354601
Корр. Счет.
30101810600000000601
Платеж пожертвование.